Побег с острова Узедом
8 февраля исполнилось 76 лет со дня подвига летчика-истребителя Михаила Девятаева и его девятерых товарищей. Они вырвались из фашистского лагеря при сверхсекретном полигоне Пенемюнде на захваченном бомбардировщике Heinkel-111, имевшем на борту аппаратуру слежения и контроля полетов знаменитых немецких ракет «Фау» — тайного «оружия возмездия» Третьего рейха.
Гвардии старший лейтенант Девятаев Михаил Петрович (1917 2002) Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны, летчик-истребитель. Родился в селе Торбеево Республики Мордовия. Учась в Казанском речном техникуме, занимался в аэроклубе Осоавиахима. В 1940 году окончил 1-е Чкаловское военное авиационное училище летчиков им. К. Е. Ворошилова.
Михаил Петрович Девятаев
В действующей армии с 22 июня 1941 года. Счет сбитым самолетам открыл уже 24 июня. 23 сентября 1941 года под Киевом, при возвращении с задания, был атакован немецкими истребителями. Одного сбил, но был ранен в ногу. После госпиталя медкомиссия определила его в тихоходную авиацию. Только после встречи в мае 1944 года с Александром Покрышкиным вновь стал истребителем.
К лету 1944 года гвардии старший лейтенант Девятаев сбил в воздушных боях 9 вражеских самолетов, пять раз его сбивали самого, на его счету было 180 боевых вылетов. 13 июля 1944 года в воздушном бою подо Львовом самолет Девятаева был подбит, в последний момент он смог выпрыгнуть с парашютом, ударившись о стабилизатор самолета. B бессознательном состоянии летчик попал в плен.
После допроса Девятаев оказался в Лодзинском лагере, откуда вместе с группой пленных летчиков 13 августа 1944 года совершил первую попытку побега, их поймали и отправили в лагерь смерти Заксенхаузен. Там с помощью лагерного парикмахера, подменившего нашивной номер на лагерной робе, Девятаеву удалось сменить статус «смертника» на статус «штрафника». Вскоре под чужим именем он был отправлен в концлагерь на остров Узедом в Балтийском море, где в ракетном центре Пенемюнде шли разработки нового оружия Третьего рейха крылатых ракет «Фау1» и баллистических ракет «Фау2».
Самый удачный день
8 февраля 1945 года десять военнопленных совершили побег на немецком бомбардировщике из концлагеря с военного полигона Пенемюнде на острове Узедом: Михаил Девятаев летчик-истребитель; Иван Кривоногов – пехотинец в звании лейтенанта; Владимир Соколов уроженец Вологодской области, артиллерист; Владимир Немченко белорус, после попытки побега немцы выбили ему один глаз и отправили на остров Узедом; Фёдор Адамов уроженец села Белая Калитва Ростовской области; Иван Олейник уроженец кубанской станицы Анастасиевская, начало войны встретил на Украинe в звании сержанта; Михаил Емец уроженец села Борки Гадячского района Полтавской области, политрук; Пётр Кутергин уроженец станции Чернушка Свердловской области (в настоящее время Пермский край); Николай Урбанович уроженец села под Бобруйском, был угнан в Германию во время наступления немецких войск в 1941 году; Тимофей Сердюков (в воспоминаниях Девятаева упоминается как Дмитрий) познакомился с Девятаевым в Лодзинском лагере.
Михаил Девятаев смог разобраться с управлением совершенно незнакомого ему бомбардировщика, за штурвалом которого он до этого никогда не сидел. Угнать самолет могла бы помешать охрана аэродрома, но у нее это не вышло. Взлетную полосу немцы могли просто перегородить, но не успели этого сделать. Огонь зениток ПВО, прикрывающих военную базу и аэродром, мог пресечь попытку побега, но этого не произошло. Летящий на восток бомбардировщик могли перехватить немецкие истребители, но им это сделать тоже не удалось. Немцы выслали вдогонку истребитель, пилотируемый обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом, однако он не знал курс самолета и не нашел его. Бомбардировщик был обнаружен воздушным асом полковником Вальтером Далем, возвращающимся с задания, но приказ немецкого командования «сбить одинокий «Хейнкель» не выполнил из-за отсутствия боеприпасов.
После войны Михаил Девятаев в своей книге «Побег из ада» писал, как ему повезло, что нашивной номер умершего школьного учителя, срезанный парикмахером, не просто спас ему жизнь, но и стал пропуском в другой лагерь с более «легким» режимом.
В своей книге Девятаев вспоминал о заключении на острове Узедом так: «Рев самолетов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге». И Михаил начал готовиться. На свалке подбитых и неисправных самолетов Девятаев пытался вникнуть в их конструкцию, внимательно осматривал приборные панели. Михаил старался понять, как запускаются двигатели и в какой последовательности, ведь счет времени при захвате пойдет на секунды.
И вот тут Девятаеву в очередной раз повезло. Немецкий пилот, пребывая в добром расположении духа и в хорошем настроении, сам показал «дикому варвару и недочеловеку», как арийские «небожители» запускают моторы. Из книги «Побег из ада»: «…С усмешкою на лице смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, пилот демонстративно стал показывать запуск: подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил заработал один мотор. Следом второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование все фазы запуска «Хейнкеля» были ясны».
Поднять в воздух многотонный бомбардировщик изможденному и ослабленному заключенному было не под силу. Михаил Девятаев стал присматриваться к людям и подбирать из них самых надежных. Так он познакомился и сблизился с Иваном Кривоноговым и Владимиром Соколовым. Именно эта тройка и стала ядром будущего дерзкого экипажа из 10 военнопленных.
Работая на аэродроме, узники стали примечать все подробности распорядка: когда и как заправляют самолеты, в котором часу меняется охрана, когда экипажи и обслуга идут обедать, какой самолет удобнее всего для захвата. Свой выбор остановили на «Хейнкеле-111» с вензелем «Г. А.» на борту, что означало «Густав-Антон». Он чаще других летал на задания, а после приземления его сразу же заправляли снова. Этот самолет узники стали называть не иначе как «наш «Хейнкель».
«Хейнкель-111»
8 февраля 1945 года после полудня, когда техники и обслуга потянулись на обед, наши начали действовать. Иван Кривоногов ударом стального прута обезвредил охранника. Петр Кутергин снял с часового форму и надел ее. С винтовкой наперевес переодетый «вахтман» повел «пленных» в направлении самолета, чтобы охрана на сторожевых вышках ничего не заподозрила.
Пленники открыли люк и проникли в самолет. Вот как этот тревожный момент описывал Михаил Девятаев: «Нажал на все кнопки сразу. Приборы не зажглись… аккумуляторов нет!… «Неудача!» резануло по сердцу. Перед глазами проплыла виселица и болтающиеся на ней 10 трупов».
Но, к счастью, парни быстро раздобыли аккумуляторы, подтащили их к самолету и подключили кабель. Стрелки приборов сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги и один мотор ожил. Еще минута и закрутились винты другого. Оба мотора ревели, но никакой заметной тревоги на летном поле пока не было видно, потому как все привыкли: «Густав-Антон» летает много и часто. С первого раза Девятаев не смог оторваться от земли и чуть было не рухнул с обрыва в море. За спиной у пилота возникла паника крики и удары в спину: «Мишка, почему не взлетаем?!» А Мишка-то и сам не знал почему. Догадался только спустя несколько минут, когда развернулся и пошел на вторую попытку взлета. Виной всему был триммеры подвижные плоскости на рулях высоты. Немецкий летчик оставил их в положении «посадка». Но как за несколько секунд в незнакомой машине найти механизм управления этими триммерами?!
А в это время ожил аэродром, на нем началась суета и беготня. Все, кто был на поле, ринулись к самолету. Еще немного и начнется стрельба. И тогда Михаил Девятаев закричал друзьям: «Помогайте!» Втроем, вместе с Соколовым и Кривоноговым, они навалились на штурвал, и у самой кромки воды «Хейнкель» все-таки оторвался от земли.
Вот оно, очередное везение, истощенные узники подняли в воздух тяжелую многотонную машину. Кстати, управление триммером Михаил все-таки отыскал, но только чуть позже когда самолет нырнул в облака. И сразу же машина стала послушной и легкой.
С момента удара по голове охранника до ухода в облака прошла 21 минута…
Конечно же, за ними послали погоню и подняли в воздух истребители. Но Девятаеву и его команде повезло еще раз в первые часы после угона немцы были уверены, что секретный самолет угнали британские военнопленные, и поэтому основные силы бросили в северо-западном направлении в сторону Великобритании.
Опасная встреча произошла над Балтикой. «Мессершмитт» из охранения каравана кораблей покинул строй и подлетел к бомбардировщику. Девятаев заметил недоуменный взгляд немецкого летчика «Хейнкель» летел с выпущенными шасси. Михаил к тому времени еще не разобрался, как их убирать. Да и опасался, что при посадке могут возникнуть проблемы с их выпуском. Мессер почему-то не стал сбивать странный самолет. Это был еще один момент везения.
Когда самолет перелетел линию фронта, по «Хейнкелю» ударили наши зенитки, среди экипажа появились раненые, правый двигатель самолета загорелся. Но Михаил Девятаев резко бросил самолет в боковое скольжение и тем самым сбил пламя.
Беглецы из ада приземлились на поле в расположении одного из артиллерийских дивизионов 61й армии. Самолет днищем пропахал большую часть поля, но все-таки приземлился удачно. И в этом удачном приземлении на тающее февральское поле на не освоенной до конца машине с одним исправным двигателем есть, наверное, и заслуга ангелахранителя Михаила Девятаева. Как тут не поверить в высшие силы.
Вскоре бывшие узники услышали: «Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь, иначе пальнем из пушки!» Но для них это были очень дорогие и милые сердцу русские слова. Они ответили: «Мы не фрицы! Мы свои! Из плена мы… Свои мы…» К нашим солдатам вышли десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью. Страшно худые люди плакали и постоянно повторяли одно только слово: «Братцы, братцы…» В расположение своей части артиллеристы понесли их на руках, как детей, ведь беглецы весили по 40 килограммов…
Можно представить, что творилось на острове Узедом после дерзкого побега! Головы виновных уцелели только благодаря спасительной лжи начальника подразделения по испытаниям новейшей техники Карла Хайнца Грауденца. Он заявил прибывшему с инспекцией Герингу: «Самолет догнали над морем и сбили». После срочного построения в лагере и тщательной поверки выяснилось, что не хватает 10 русских заключенных, а не британцев, как полагали вначале. И только через день после побега служба SS выяснила: один из бежавших вовсе не школьный учитель Никитенко, а летчик Михаил Девятаев из дивизии Александра Покрышкина. Адольф Гитлер за угон секретного самолета Heinkel-111 с радиоаппаратурой для испытаний баллистических ракет объявил Михаила Девятаева своим личным врагом.
В сентябре 1945 года Сергей Королёв, назначенный руководителем советской программы по освоению немецкой ракетной техники, вызвал Девятаева на Пенемюнде для консультаций. Здесь Михаил показал советским специалистам, где производились узлы ракет и располагались стартовые площадки.
В декабре 1945 года Михаил Девятаев вернулся в Казань и устроился на работу в Казанском речном порту. Через 12 лет после войны, 15 августа 1957 года, по инициативе Сергея Павловича Королёва Михаилу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
В начале февраля в память о подвиге Михаила Девятаева представители ДОСААФ Республики Татарстан и Республики Мордовия посетили памятные места в родных краях героя. Представителями ДОСААФ двух дружеских республик была достигнута договоренность о совместном участии в предстоящем открытии памятника Михаилу Девятаеву в поселке Торбеево.
ЛЮДИ ГОВОРЯТ