О наших асах, их ведомых и о числе побед

К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне
Асом считается тот, кто сбил не менее пяти самолетов. Все асы обладают двумя главными качествами – мужеством и мастерством.
Известно, что наши асы Великой Отечественной войны Иван Никитович Кожедуб (62 победы) и Александр Иванович Покрышкин (59 побед) за свои подвиги трижды удо-стоены звания Героя Советского Союза.
Менее известны еще два наших летчика-аса. Они воевали на поршневых самолетах в Великую Отечественную (в ней им не удалось сбить ни одного врага) и на реактивных МиГ-15 в корейскую войну (1950 – 1953 годы). Один из них — лучший ас-реактивщик мира Герой Советского Союза Николай Васильевич Сутягин (22 победы). Второй — Герой Советского Союза Евгений Георгиевич Пепеляев (19 побед). Их противниками были американцы на истребителях F-86 «Cейбр» и других самолетах. У наших «заклятых оппонентов» лучший ас имел 15 побед.

Четыре советских аса доказали в боях, что они мастера высочайшего класса. Заметим, что все они — бывшие ученики-летчики советских аэроклубов Осоавиахима (ДОСААФ). Там они сделали первые шаги к своим победам.
Мастерство — апогей профессионализма. Каждый из вышеназванных летчиков-асов всегда подчеркивал, что для победы в воздушном бою необходимо учиться побеждать. В учебе важно иметь пример. Истребители летают парами. У ведомого пример – ведущий, он должен быть перед глазами ученика. Однако и сам ас когда-то бывал ведомым.
Например, Иван Кожедуб. Во время одного из своих первых боевых вылетов они с ведущим должны были не подпустить противника к аэродрому. Кожедуб перед тем, как попасть в 1943 году на фронт, был инструктором и имел солидный налет. Однако тогда Иван Никитович своего ведущего потерял и все равно бросился один на шестерку приближавшихся «мессеров». Сбить не удалось ни одного. От неминуемой гибели Ивана спасла бронеспинка кресла. Еще и свои зенитчики два снаряда добавили в самолет, но Кожедуб его кое-как посадил. Ремонту машина не подлежала. Итак, результат боя: немцы сумели разбомбить взлетно-посадочную полосу, и потому боевая задача была не выполнена, самолет разбит, ведущий потерян. Замполит полка предложил перевести летчика в авиатехники, но командир полка оставил старшего сержанта Кожедуба в летчиках.
После этого с еще большим рвением Иван Никитович стал анализировать не только свои бои, но и бои своих товарищей. Изучал сильные и слабые стороны противника, чертил схемы. Носил с собой переплетенную в непромокаемую клеенку 200-листовую тетрадь, в которую записывал свои наблюдения и любую необычную мелочь. А летом 1943-го начал сбивать вражеские самолеты один за другим.
У Ивана Кожедуба ведомым был летчик Сергей Макарович Крамаренко. Он вспоминает: «Ответственность легла на меня огромная. Ведь как ведомый я, по сути, отвечал за жизнь ведущего: должен был его прикрывать. Когда ведущий атакует воздушную или наземную цель, он сам не может оглядываться. Ведомому нужно все время висеть у него на хвосте, повторять все его маневры, вовремя предупреждать об опасности, а если надо — и собой прикрыть от вражеской очереди. Летать в паре с Иваном Никитичем поначалу было очень непросто. Он летал всегда стремительно, на максимальных скоростях. Мне, ведомому, приходилось постоянно вертеть головой в разные стороны. Эта привычка, от которой тогда зависела наша жизнь, сохранилась у меня по сей день. Даже когда с женой вечером прогуливаемся, я то и дело оглядываюсь».
Кожедуб стал первым из советских летчиков, кто сбил немецкий реактивный ис-требитель Ме-262. В Корее он командовал дивизией, но участвовать в боях ему было строго запрещено. Летчики считали, что это было правильно, так как противник мог начать «охоту» на знаменитого русского аса.
У Александра Покрышкина ведомым был в основном Георгий Гордеевич Голубев. Проведя с летчиками курс занятий, Покрышкин предложил Голубеву летать вместе: «Это не так трудно, Жора. Ты должен уметь читать мои мысли, а я постараюсь угадывать твои». 23 августа 1943 года Голубев в бою прикрыл своего ведущего, подставив свой самолет под огонь атакующего Ме-109. Георгию удалось дотянуть до линии фронта и покинуть самолет с парашютом. В полк ведомый пришел пешком.

Евгений Пепеляев, будучи на корейской вой­не командиром полка в дивизии Кожедуба, писал: «Ведомые летчиков или летчики прикрытия в групповом воздушном бою должны видеть все, что происходит впереди, по сторонам и сзади. Слышать команды и разговоры, которые помогают понять и правильно оценить обстановку в воздухе, и ни в коем случае не отрываться от своей группы. Чтобы выполнить перечисленные требования, ведомому летчику необходимо затратить много сил, энергии и воли. Поэтому недооценивать роль и значение ведомых летчиков в групповом бою истребителей нельзя».
Далее Пепеляев отмечает и такую деталь в боевой работе: «В истребительную авиацию молодых людей берут только с отличным зрением. И тем не менее летчики 196-го авиаполка обнаруживали и видели самолеты в воздухе неодинаково. (…) Был в полку летчик капитан П. Гриб, который раньше всех обнаруживал противника. Будь то один самолет, пара или группа, если во время полета самолет капитана Гриба начинал «дергаться» в строю, то есть выходить немного вперед или немного отставать – значит капитан видит цель.
Спрашиваешь:
– Где противник?
П. Гриб высоким, слегка приглушенным голосом отвечает:
– Справа (слева), выше (ниже), впереди группа (четверка) «Сейбров».
Ас Николай Васильевич Сутягин на занятиях с летчиками подчеркивал: «При ведении воздушного боя ведущим необходимо уделять больше внимания за пилотированием самолета и за хвостом ведущего. Систематически смотреть назад, особенно после резкого маневра. Ведомому взять за правило для лучшего наблюдения всегда иметь тот или иной пеленг, а не ходить строго в хвосте ведущего. Во время боя ведомый должен периодически информировать ведущего, что прикрывает. Это будет обозначать, что он держится, и в хвосте никого нет».

Личные качества асов в чем-то необычны. Например, Сутягин иногда прилетал, а обшивка его самолета была деформирована – не выдерживала перегрузок, которые выдерживал Николай Васильевич. В Корее наши летчики летали без противоперегрузочных костюмов (ППК). Американцы считали, что ППК у наших тоже есть. Николай Сутягин получил в Корее шутливое прозвище «Коля-ППК». Второе, что было у Сутягина, — сверхотличное зрение. Он раньше всех замечал противника и стрелял только отлично. Позже удивлял в солидном возрасте грибников великолепным умением видеть и находить грибы.
Но все начинается с детства. Иван Кожедуб рассказывал, как он научился упорно учиться: «Однажды утром был сильный мороз. Я проснулся. Мама решила, что в такой мороз нечего мне идти в школу. Я со слезами упросил ее отпустить меня. Мчусь что есть силы в школу. Прибегаю. Поднялся на крыльцо — дверь заперта. Мне стало так обидно, что я заплакал.
Вдруг дверь открывается, и выходит Нина Васильевна. Одной рукой платок на го-лове придерживает, а другой обняла меня:
– Зачем ты в такой мороз пришел? Ведь мы сегодня не учимся.
Учительница вытерла мне слезы и повела к себе.
Она сняла с меня курточку, шапку и вдруг испуганно воскликнула:
– Да у тебя ухо обморожено!
Выбежала во двор, принесла снегу и стала оттирать мне ухо, пока оно не начало гореть. Потом усадила к столу, принесла горячего чаю и конфет.
Я совсем успокоился, пью чай и вокруг поглядываю. С удивлением смотрю на книжную полку: столько книг я никогда не видел. Нина Васильевна дала мне большую книгу с картинками. Мне было очень хорошо у нашей учительницы. Я часто потом бывал у нее и перечитал много книг».
В заключение о числе воздушных побед. Выше приводится количество сбитых самолетов по данным Центрального архива Министерства обороны. Между тем военные историки приводят более высокие данные. Начинаются «научные споры». Ответ на это можно взять из военной истории. Как-то Александр Васильевич Суворов сказал своим подчиненным: «Мы пришли бить противников, а не считать их». По этому принципу и сражались наши летчики. Почитайте воспоминания Покрышкина, Кожедуба, Пепеляева и Сутягина.
Сергей Елисеев.