Русский десант в воздухе на боевых машинах

Вторая мировая война была войной самолетов и танков. Их взаимодействие вело к победе. В Красной армии накануне вой­ны имелись и Воздушно-десантные войска целых пять корпусов! Но они воевали в основном в пехоте, так как для ВДВ почти не было военно-транспортной авиации и совсем не было танковой техники.
Когда Красная армия перешла 5 декабря 1941 года в контрнаступление под Москвой и советская довоенная доктрина, квинтэссенцией которой было наступление, вновь засверкала в мыслях военачальников (Главковерх И. В. Сталин считал, что в 1942 г. можно будет выдворить немцев из СССР), авиаконструктор Олег Константинович Антонов приступил к созданию гибрида танка и планера. Работы над планером, получившим обозначение А-40 (или «КТ» — крылья танка), начались в декабре 1941 года. Военные для испытаний предоставили Антонову легкий танк Т-60, как наиболее подходящий для десанта.
Конструктор решил использовать схему расчалочного биплана с размахом крыльев около 18 метров. Коробка крыльев и хвостовые балки крепились к корпусу танка в четырех местах. Одним концом трос прикреплялся к буксирному замку танка, а другим — к буксировщику (самолету ТБ-3). Для лучшей аэродинамики башня разворачивалась пушкой назад. Полетная масса гибрида составила 7,3 тонны, из них на планер приходилось 1,9 тонны. Поворотом рукоятки замки крепления открывались, танк освобождался от крыльев и шел в бой.
Через четыре месяца гибрид был готов. 7 августа 1942 г. в Летно-исследовательском институте (ЛИИ им. М. М. Громова) в Стаханове (г. Жуковский) провели ряд пробежек по грунтовой полосе и подлетов на высоте 4 метра. Убедились, что посадочная скорость в 115 км/ч для гусениц не помеха и что гибрид хорошо управляется пилотом-водителем.
Первый полет А-40 состоялся 2 сентября 1942 года. Самолетом-буксировщиком ТБ-3 управлял П. А. Еремеев. Планер пилотировал летчик-испытатель Опытно-испытательного полигона ВДВ Сергей Николаевич Анохин. Но ТБ-3 в сцепке с «КТ» не мог никак подняться выше 40 м. Гибрид на буксире летел и того ниже. Скорость составляла 130 км/ч. Когда Еремеев увеличил скорость до 140 км/ч, «КТ» вместо подъема пошел на снижение. Между тем двигатели ТБ-3 начали перегреваться и Еремеев, сознавая, что наступает аварийная ситуация, осторожно вывел А-40 к аэродрому Быково и отцепил его. Далее Анохин посадил А-40 и, не сбрасывая крыльев, направил машину на командно-диспетчерский пункт аэродрома. Время было военное, и руководитель полетов в ответ на приближение «нового оружия» поднял по тревоге зенитчиков, оборонявших аэродром. Анохин остановил А-40 и «сдался» зенитчикам. Танк отсоединили от планера, и он уехал в институт. В отчете было отмечено, что задача создания летающего танка решена с незначительными ошибками, которые можно устранить.
Весной 1942 года важной частью наступления Красной армии была Вяземская воздушно-десантная операция, при которой было десантировано свыше 10 тысяч человек, 320 минометов, 541 пулемет, 300 противотанковых ружей. Цель операции не была полностью достигнута, хотя за шесть месяцев десантники уничтожили до 15 тысяч солдат и офицеров противника и много военной техники. В перечне того, что было сброшено с десантниками, не видим ни одного средства передвижения и ни одной пушки. Не это ли одна из причин, что задача по окружению немцев в районе Вязьмы была не выполнена?
Между тем десанты с танкетками были крайне необходимы при наступлении и особенно при форсировании вод­ных преград. Если нужно было «достать» противника, а артиллерия не могла это сделать, находили выход в привлечении «летающих танков» Ил-2. Классический пример — форсирование Одера войсками К. К. Рокоссовского.
Маршал Рокоссовский вспоминал: «То, что нам удалось увидеть, не радовало. Наши войска и позиции противника разделяла река, которая на этом участке образовала два широких русла — Ост-Одер и Вест-Одер. Между ними пойма, которая в это время была затоплена. (…) Если б это была река, было бы легче: ее можно одолеть на лодках или паромах. Но через пойму на них не переплыть: слишком мелко. Павел Иванович (генерал Батов. — С. Е.) сказал задумчиво: «Наши солдаты уже определение дали, по-моему, очень точное: «Два Днепра, а посередине Припять». (…) Своевременно перебросить орудия на западный берег мы не сможем. (…) Поэтому вся тяжесть огневой поддержки пехоты ложилась на плечи летчиков. И нужно сказать, что они блестяще справились с задачей». Через две недели война закончилась.
После войны к идее доставки танков, а точнее, боевых машин десанта (БМД) с экипажами за линию фронта парашютным способом вернулись в начале 1970-х годов. На этом настоял командующий ВДВ Василий Филиппович Маргелов. Десантирование БМД-1 без экипажа не устраивало командующего по тактическим соображениям: большой разброс БМД и десантников после приземления доходил до пяти километров.
По данным Музея ВДВ, внедрение способа десантирования БМД-1 с экипажем происходило следующим образом.
5 января 1973 года была испытана многокупольная парашютно-платформенная система «Кентавр» на базе платформы П-7, позволяющая десантировать экипаж внутри боевой машины десанта БМД-1. Для безопасности экипажа установили два кресла космонавтов «Казбек-Д». В экипаж были назначены командир Леонид Зуев и механик-водитель Александр Маргелов — сын командующего ВДВ Василия Филипповича Маргелова. Результат сброса доказал, что использование данного метода не только позволяет сохранить жизнь десантников, но и обеспечивает их высокую боеготовность. Однако «Кентавры» нужно было готовить к полету 15 — 18 часов. У них были и другие недостатки, не устраивавшие ВДВ.
Командование Воздушно-десантных войск решило заменить «Кентавры» с пятью куполами по 760 кв. м каждый парашютно-реактивной системой (ПРС) с одним куполом площадью 540 кв. м. На парашютодроме Кислово под Псковом впервые в мире был осуществлен сброс боевой техники вместе с экипажем из самолета с использованием ПРС, получившей наименование «Реактавр». Экипаж: майор Александр Васильевич Маргелов и подполковник Леонид Иванович Щербаков. Скорость снижения на ПРС составляла 20 — 25 м/с (72 — 90 км/ч), что делало эту систему почти неуязвимой для вражеского огня. Вблизи земли тормозная установка (три реактивных двигателя) снижала вертикальную скорость до приемлемой.
А. В. Маргелов вспоминает: «Для проведения эксперимента специально выбирали площадку приземления, где было побольше снега. Однако приложило комплекс на укатанную ледяную дорогу». Экипаж привел БМД-1 в боевую готовность, затем выполнил заданную программу по вождению и стрельбе. Было доказано — экипаж не только уцелеет, но и сможет вести боевые действия. Далее был доклад командующему и поздравления. Через 20 лет после эксперимента по десантированию экипажу были присвоены звания Героев Российской Федерации.
В 1983 году было произведено десантирование восьми объектов на «Реактаврах». От момента выхода первой машины из самолета до сбора всех восьми БМД на удалении 1,5 км от площадки приземления прошло всего лишь 12 — 15 минут. При раздельном десантировании на это уходило 35 — 45 минут.
То, как осуществляется сейчас десантирование личного состава с новейшими боевыми машинами десанта БМД-4М (кстати, их «доводка до ума» — во многом заслуга Героя России генерал-лейтенанта Л. И. Щербакова), требует отдельного рассказа.
Сергей Елисеев.