Владимир Титов: «Американцы были на Луне, когда-нибудь и мы полетим»

О выходах в открытый космос, потребности отечественной космонавтики во «втором» Королеве, пожаре на ракете-носителе в 1983 году, американцах на Луне и необходимости ставить правильные задачи для российского космического прогресса в беседе с корреспондентом «Московской правды» рассказал советский и российский космонавт, Герой Советского Союза, командор ордена Почетного легиона Франции и обладатель медали U. S. Harmon Prize за самый продолжительный полет в космосе Владимир Георгиевич Титов.
26 сентября 1983 года Владимир Титов и Геннадий Стрекалов готовились к полету на КК «Союз Т-10-1». За несколько секунд до старта из-за пожара на ракете-носителе сработала система аварийного спасения. К счастью, спускаемый аппарат с космонавтами благополучно приземлился недалеко от стартового стола…
— Каковы были ваши ощущения, когда произошла эта авария?
— Мы находились в спускаемом аппарате и полной картины происходящего за бортом не знали. Каждый из нас был накрепко привязан к своему креслу, иллюминаторы закрыты – наружу мы не могли посмотреть, внешнего обзора у нас не было. Вдруг мы ощутили резкие вибрации, оказалось, что это были последствия локальных взрывов на ракете-носителе. Во вторую волну вибраций включился двигатель аварийного спасения, и вот тогда мы уже окончательно поняли, что дело наше в системе аварийного спасения. В этот момент мы чувствовали перегрузку, пытались по радиосвязи описать свое состояние. Но думать и переживать нам не пришлось, поскольку система аварийного спасения работает очень быстро и жестко. Она фиксирует корабль, «отрезает» его от ракеты-носителя, включает стартовые двигатели, которые уводят корабль от ракеты. Затем стартует программа разделения: мы выскакиваем из подголовного обтекателя, вскрывается парашютный отсек и вводится купол парашюта. Приземление. Так что здесь особо размышлять нет времени, нам ведь нужно было еще описать наше самочувствие и передать показания приборов.
Несмотря на экстренную ситуацию, бросать полеты даже и в мыслях не было. Ведь в отряд космонавтов приходят неслучайные люди, на протяжении многих лет мы проходим подготовку в несколько этапов, от простого – к сложному. За эти годы человек формируется, хочет он этого или нет, знания формируют в нем определенные понятия.
— Выходы в открытый космос. Какие впечатления у вас остались?
— Первый раз как в первый класс. Конечно, мы проходим подготовку в настоящем скафандре, в настоящей барокамере, с реальными перепадами давления – все максимально приближено к настоящему выходу в космос. В результате привыкаешь и не боишься пользоваться скафандром. Если открытый космос мы, можно сказать, «осваивали» на Земле, то другая ситуация была с условиями полета – невесомостью, отличающимся интерьером и сбросом давления из шлюзовой камеры, когда летят пылинки, ты делаешь последний вдох перед полетом, а внутри все выскакивает наружу.
Впервые мы открыли люк на темной стороне орбиты ночью. В нем зияла самая черная чернота, которую только можно себе представить. Немного было жутковато, но нужно было работать. И мы, согласно нашей напряженной циклограмме (циклограмма – точное расписание команд, исполняемых человеком либо подаваемых человеком или автоматикой на исполнительные органы технических комплексов. Обычно употреб­ляется в контексте запусков космических ракет-носителей и относится к командам для стартового ракетного комплекса, ракеты-носителя, разгонного блока и прочих. – А. Ф.), начали свои действия. И вместе с этим странные мысли, навеянные этой черной, неизведанной пока еще мною пропастью в люке, покинули мою голову – я просто делал свою работу. Следующие выходы в открытый космос были равномерны, хотя для каждого из них существуют разные задачи. Если первый выход был внесен в программу полета, то последующие два были незапланированными. Нам пришлось их осуществить для ремонта одного из кластеров телескопов. Он находился под жесткой обшивкой, не имевшей люков. Нам пришлось убирать эту обшивку, то есть резать и ломать обшивку станции «Мир»! Не герметичную, конечно, а противометеорную из жесткого пластика. Это была очень трудоемкая и нудная работа, в огромных перчатках уставали кисти рук, которые откручивали бесконечное число маленьких болтов. Через какое-то время мы добрались к блоку электроники весом в 60 килограммов и приступили к его монтажу. На последнем замке ломается ключ – блок не снять. После более пяти часов ремонтных работ в открытом космосе нам ни с чем пришлось возвращаться внутрь станции. Проблема ключа, который сломался, была в том, что он просто не предназначался для космоса и не выдерживал низких температур: за бортом около минус 140 °С – он просто «хрустнул».
Потом нам прислали новые инструменты, новые резаки, различные «ломающие» устройства, и мы снова вышли в открытый космос и быстро, за 4 часа, вскрыли крепеж блока электроники и устранили поломку. Вот такие случались у нас нештатные выходы.
Третий свой полет я совершил в качестве специалиста шаттла «Дискавери STS-63». К сожалению, мне не дали выйти в космос. Коман­дир корабля объяснил, что в американском скафандре может выходить только гражданин США. Это несправедливо. Когда я летал в составе советско-французского экипажа, космонавт Жан-Лу Кретьен выходил и работал в нашем, советском, скафандре.
А вот в рамках четвертого полета на шаттле «Атлантис STS-86» я смог выйти в космос. Мы совершили седьмую экспедицию к станции «Мир», где вместе с американским космонавтом Скоттом Паразински выходили в открытое космическое пространство, перебирались на станцию, забирали установленные там образцы для исследований и меняли их на новые.
Как выяснилось, я был первым иностранцем, протестировавшим новый американский скафандр.
— Как складывались отношения в экипаже? Сложно ли было находить общий язык с американцами?
— Ребята работают в одной упряжке, поэтому у нас складывались «содружеские» отношения. Несмотря на особенности американского образа жизни, связанные с питанием и воспитанием, никаких затруднений у нас с ними не возникало. Были некоторые космонавты, которые относились к нам настороженно, но это чувствовалось лишь на начальном этапе, во время подготовки. Потом я этого не замечал, а в экипаже было все замечательно.
— Российский космонавт более готов к непредсказуемым ситуациям?
— У профессиональных космонавтов не существует деления по национальной принадлежности. Есть уважение и понимание друг к другу, идет непрерывный обмен опытом, все границы стираются. Если, например, наших политиков поставить в экипаж, то они вели бы себя по-другому. На земле они не смотрят друг другу в глаза, начинает происходить вражда, и такие отношения могут приводить к войнам.
— Как считаете, американцы были на Луне или это, как бытует мнение, постановка?
— Нет сомнений: да, были. Еще Алексей Архипович Леонов рассказывал — когда его экипаж находился в пункте слежения за космическими объектами, они слушали радиообмен, который исходил с Луны. Если антенна уходит от Луны влево-вправо, то сигнал пропадает, если опять на Луну – сигнал появляется. Вот вам фактическое подтверждение, что сигнал транслировался именно с Луны.
— Ваше отношение к марсоходу? И как, на ваш взгляд, развиваются российские космические исследования? Мы по факту достаточно прогрессируем?
— Замечательная программа, блестящее выполнение, хорошее достижение (об американском марсоходе. – А. Ф.). А вот в развитии российского космоса, мне кажется, мы топчемся на месте. Человеческая мысль продолжается, нужно ставить задачи и приступать к выполнению, достижению цели, а не просто декларировать задачи и не выполнять их. Тем более что конструкторы еще не все «разошлись» и появляются молодые, талантливые, – нужны мощные организационные структуры. Нужен «второй» Королев, но такого специалиста пока нет.
— Человечеству не угрожает исследование других планет? Нужно продолжать?
— Я считаю, что нужно продолжить их изучение. Всегда развитие цивилизации было сопряжено с рисками. Переплывая океаны, совершая кругосветные путешествия, открывая новые острова и материки, человечество рисковало. А могли сидеть дома, и мы бы не знали, что существует Австралия, Антарктида. Цивилизация будет развиваться, если проводить научные и изыскательные исследования, а если просто разглагольствовать и сидеть на диване – развитие остановится.
— На Луну полетим? Будет в истории российского космоса такой прорыв?
— Ну, когда-нибудь полетим. Хотя Луна и ближайший наш сосед, сначала нужно хорошо все изучить, отработать корабли, системы сближения, посадки — в общем, решить много вопросов, прежде чем приступать к полету на другие небесные тела.
— Что для вас День космонавтики?
— В этот день, 60 лет назад, произошел один из самых важных этапов развития человечества, нашей цивилизации. Человек придумал колесо, зажег первую лампочку, полетел в космос – все это большие шаги человечества. Попробуйте оторваться от Земли, и у вас сразу мозг начнет работать по-другому.
— Если перенестись в 60-е, какой дадите совет себе, молодому курсанту Володе?
— Я с детства хотел быть летчиком и ни о чем не жалею. Опыт приобретается, когда человек сталкивается и с успехом, и с неудачами. Чтобы совершать меньше ошибок, нужно более внимательно относиться к образованию и собственному воспитанию. Некоторые люди могут допускать разного рода заявления, которые не соответствуют их статусу, и это касается не только космонавтов. Такое поведение наблюдается у некоторых руководителей, чиновников, научных деятелей, артистов.
— Если бы вы узнали, что к Земле приближается комета и через сутки все живое вымрет, на что бы потратили эти сутки?
— Я бы взял телескоп и наблюдал, как комета приближается к Земле.
— Чем любите заниматься?
— Иногда встречаюсь со студентами. В живом разговоре они узнают для себя что-то интересное, ведь не все можно узнать в интернете. Многие перестали книги читать. Во время живых встреч ребята преображаются и начинают задавать интересные вопросы. Люблю проводить время с детьми. А еще увлекаюсь охотой.
— Ваши пожелания молодым космонавтам?
— Желаю молодым космонавтам удачи! Чтобы у них не горели космические корабли и полностью выполнялись поставленные на полет задачи. Пусть будут неаварийными старты и мягкими посадки. Желаю трудолюбия и добросовестного отношения к делу!
— А что пожелаете читателям «Московской правды»?
— Найти и заниматься делом, которое нравится. Если человек любит свою профессию, он принесет пользу и себе, и окружающим.
Беседу вела Анастасия Федоренко.
Фото из личного архива Владимира Титова.