Вера Шишлакова: «Те, кто научился летать, потом не могут жить, не видя горизонта»

Планерная биография у Веры Шишлаковой началась вполне обычно, можно даже сказать, стандартно для советской школьницы. Она жила в то время с родителями в Усть-Каменогорске, промышленном центре Казахстана. С детства мечтала стать космонавтом, но в то время девушек не брали ни в летчики, ни в космонавты, поэтому она пошла в местный аэроклуб учиться летать на планере.
Вера была отличницей, окончила школу с золотой медалью, и, когда объявила родителям о том, что хочет пойти работать на завод и параллельно летать в аэроклубе, у взрослых чуть не случился инфаркт. Им стоило немалых усилий переубедить дочь поступить в вуз. Однако мысль о полетах не отпускала. Девушка надеялась, что рано или поздно попадет в летное училище или в Центральную объединенную летно-техническую школу ДОСААФ, окончив которую можно было стать профессиональным летчиком. По такому пути шли многие девушки и становились пилотами, но к тому времени, как Вера подросла, эта схема уже не работала.
— Девушек в те времена брали «в летчики» без энтузиазма, часто придирались, строили разные козни, лишь бы они не прижились, — вспоминает Вера Васильевна, — в то время была такая дискриминация женского состава.
Два года Вера училась в педагогическом вузе, потом перевелась в Казанский авиационный институт, чтобы стать авиационным инженером. Будучи в Казани, пришла в местный аэроклуб, где начальником был Борис Францевич Полищук. Он сыграл большую роль в жизни будущей чемпионки.
— Казанский аэроклуб был в то время на голову выше казахстанского – прогрессивные методики обучения полетам, более современная авиатехника, больше внимания уделялось теоретической подготовке, изучению матчасти, работало студенческое конструкторское бюро, где ребята сами строили «самоделки», – для меня все было в новинку и вызывало трепетный восторг, — вспоминает Вера Васильевна. — С другой стороны, нельзя сказать, что в Казахстане летали плохо.
Вера Шишлакова успешно выступала от Казани на чемпионате РСФСР, после чего была приглашена в сборную СССР.
— Спасибо Борису Францевичу за то, что он поверил в меня и отправлял на соревнования. Сама я не рассчитывала участвовать в таком крупном спортивном мероприятии — в Усть-Каменогорске на чемпионат Казахстана обычно ездила Валентина Кузнецова, она у нас была командиром звена. Благодаря казанскому аэроклубу я смогла выступать на чемпионатах Советского Союза. Возможностей для выступлений за рубежом в те времена было не так много, я не успела поучаствовать в чемпионатах социалистических стран.
В сборной СССР Шишлакова пробыла недолго — ушла из-за рождения дочери, совмещать материнство с интенсивными тренировками было очень сложно.
После окончания института ее распределили в ЦК ДОСААФ, а позже — в аэроклуб, где она трудилась инструктором. Потом мужа пригласили в Москву на завод ОКБ Сухого. Там был организован аэроклуб и нужен был специалист, который мог бы наладить работу клуба, — Вера Васильевна отправилась вместе с ним.
В начале 90-х авиационная спортивная жизнь стала понемногу затихать, летная активность падала, людям было не до полетов. Сначала прекратил свою деятельность завод, а затем и аэроклуб — его пытались спасти и передали лицею, но возможностей содержать авиационную организацию не было…
— Расскажите про спортивные полеты. Где летали? Какими были условия?
— Сборная СССР формировалась из числа участников чемпионатов РСФСР и чемпионатов СССР (вторая лига). Из республик туда попасть было гораздо проще, особенно если был один аэроклуб. В РСФСР тогда было, по-моему, всего 9 аэроклубов, а в небольшой Литве — 11 аэроклубов. Понятное дело, что представителей Литвы в сборной Союза было достаточно много.
Молодежь обычно брали на осенние сборы в Молдавию, где и предоставляли возможность вылететь на новой матчасти. Раньше ведь была проблема с матчастью — я, например, начинала на КАИ-12­ в Усть-Каменогорске, в Казани летала на «Бланике», чуть позже появились «Кобры». Но, когда мы приезжали на сборы, нам разрешали летать на новой матчасти. Ну как разрешали? Давали «Янтарь» и говорили: «Лети!» — и никого не интересовало, справишься ты с новым планером или нет. Считалось, что мы уже достаточно опытные пилоты, чтобы освоить новый планер самостоятельно.
Сборы длились по 9 месяцев в году. Начинались в феврале в Орле, потом Владикавказ, потом в апреле мы переезжали в Кишинёв, дальше Орёл и соревнования практически до сентября. Затем осенние сборы в Кишинёве, и в ноябре снова Владикавказ. Правда, я попала в сборную в 1979-м, а уже в 1983-м написала заявление и ушла заниматься материнством.
После 90-х и соревнования стали проходить реже, и участников стало значительно меньше. Во времена СССР, когда устраивали чемпионат РСФСР второй лиги, то участвовало около 60 человек. А если летали первая и вторая лиги вместе, то и более 80. Я как-то насчитала 64 планера в одной спирали перед стартом — можете себе такое представить сейчас?!
— А с кем летали из известных спортсменов?
— Тамара Свиридова, Янина Паплаускайте, Валентина Топорова, Дайна Вилне пришли в сборную практически вместе со мной. На тот момент в команде уже летали Эда Лаан, Светлана Тимкова, Тамара Загайнова, Людмила Клюева, Надежда Рятипова. Из мужчин — Олег Пасечник, Леонид Васьков, Антанас Рукас, Витаутас Сабецкис, Анатолий Морозов.
— Какие отношения были между новичками и мэтрами? Дедовщина как в армии?
— Я бы не сказала, что мы были слишком дружными, общались в основном по группам. Но и явного противостояния тоже не было. Хотя мужчины относились к молодым девушкам, конечно, лучше (смеется).
Ребята помогали. Мне, например, во время первого полета в Молдавии сильно помог Антанас Рукас. Нам тогда дали длинный маршрут, тренер Валентин Георгиевич Юрьев вообще всегда старался давать нам хорошие задания. Правда, мы иногда возмущались, пищали, что погоды нет и мы все сядем на площадки. Но на такие задания повышенной трудности тренер отправлял нас по парам – одного молодого и другого, более опытного спортсмена, который должен был отвечать за молодого, чтобы тот хотя бы долетел до аэродрома. Так вот я и летела первую трехсотку с Антоном. Я пролетела совершенно фантастический для себя самой маршрут — 340 км (до этого больше двухсотки не летала), но когда он видел, что я не справляюсь, то мог и вверх ногами встать в потоке, ожидая, что я доскребусь до него и не потеряюсь в потоке.
— Международные соревнования сильно отличались от чемпионатов СССР?
— Да, сильно. Особенно активно мы стали ездить в 90-х годах, правда, ездили по принципу: кто нашел деньги на поездку, тот и поехал. Естественно, из тех, кто мог безопасно летать на таких соревнованиях, имея соответствующую квалификацию.
Я впервые попала за границу в 1993-м — в Чехословакию. Получилось так, что у нас в аэроклубе, который относился к Министерству авиационной промышленности, было два планера, которые выдали сборной СССР для участия в соревнованиях. При этом один планер — для члена сборной, а на другом мог выступить кто-то из нашего аэроклуба.
У меня к тому времени уже было трое детей, и я не собиралась участвовать ни в каких соревнованиях. Но чемпионат был женский, а других женщин, кроме меня, в нашей МАПовской команде не было. Мы поехали выступать с Тамарой Свиридовой.
Аппетит приходит во время еды, и я опять решила вернуться в спортивные полеты. Уже через год мы поехали с Дмитрием Ракитским — он был инструктором в нашем аэроклубе — на мужской предчемпионат.
— Вера Васильевна, а какие у вас были самые яркие спортивные достижения?
— Абсолютной чемпионкой мира я не стала, но чемпионкой по упражнениям была — трижды во Франции в 2007 году, в Германии на международных соревнованиях в Кликсе была второй по сумме всех упражнений в клубном классе. Несколько раз уже в новейшей истории планерного спорта была чемпионкой России в командном зачете. В Казани до сих пор хранятся кубки, к которым причастна и я.
— А своих детей пытались приобщить к планеризму?
— Никого насильно в спорт я не тащила. В свое время пыталась приобщить сына к полетам на планере, он даже начал летать, но потом утратил интерес. Мне показалось, ему хотелось быстрых результатов и быстрых побед, а наш спорт вообще не про это. А девочки и не стремились никогда летать.
— Кстати, о том, что планеризм теряет интерес молодых, говорят во всем мире. Вы тоже считаете, что невозможно увлечь­ современную молодежь планерными полетами?
— Да, это действительно повсеместная проблема. У молодежи клиповое мышление, и ей нужен результат «здесь и сейчас». Я не знаю, как привлекать молодежь. Наверное, пропускать через аэроклубы большое число детей, чтобы кто-то из них остался. Но это очень долгий и затратный путь. А еще есть и проблема потери престижа. Сегодня мало кто мечтает о небе, космосе, полетах в таком ракурсе…
— Многие пилоты, когда говорят о полетах, всегда упоминают свободу. Вы замечали такой феномен?
— Конечно. Любой полет — это свобода. И те, кто научился летать, потом не могут жить, не видя горизонта.­
Марина Калинина.