Предупреждая третью мировую

«Вести ДОСААФ» продолжают серию публикаций об участии отечественных Вооруженных сил в локальных войнах и военных конфликтах. В этом материале расскажем о Корейской войне 1950 — 1953 годов.

В китайской форме
Эскалации конфликта предшествовало деление страны на две части по 38-й параллели, осуществленное в 1945-м. На первом этапе (25.06.1950 — 14.09.1950) столкновений между Севером и Югом речь шла о гражданской войне. На втором (15.09.1950 — 24.10.1950) на стороне южнокорейских войск начали выступать американские. А в ходе третьего (25.10.1950 — 09.07.1951) к армии КНДР присоединились китайские народные добровольцы. На четвертом (10.07.1951 — 27.07.1953) параллельно с боевыми действиями шли переговоры о перемирии.
Участник той войны Янус Канов выделил три причины, по которым Советский Союз не мог остаться в стороне: «Во-первых, Корейская Народная Демократическая Республика граничила с СССР, и если бы американцы ее захватили, то они оказались бы рядом с Владивостоком. Во-вторых, северные корейцы объявили, что строят социалистическое государство, и мы не могли отказаться от помощи. И в-третьих, существовала доктрина, предусматривавшая нападение Соединенных Штатов Америки на Советский Союз, в том числе и с применением ядерного­ оружия».

Построение перед взлетом

Но открытое участие нашей армии могло спровоцировать новую мировую войну, поэтому кадры отправлялись под видом китайских добровольцев через КНР. Выдали соответствующую форму. Вот как это описывал в газете «Бурятия» сержант Иван Стрекаловский, призванный на срочную службу в 1950 году: «Оделись мы, и друг друга не узнаем… Я решил, что буду Сяо». Полк, куда он попал, прибыл по плану ротации, которая осуществлялась периодически, и выполнял задачи по охране стратегически важных объектов: аэродромов, мостов, гидроэлектростанции в районе Сиодзио.
Враги не должны были узнать, что против них сражались советские солдаты и офицеры. Поэтому каждый помнил про пункт Устава: «Ничто, в том числе и угроза смерти, не должно заставить военнослужащего Вооруженных Сил СССР сдаться в плен». В частности, старший лейтенант Евгений Стельмах в воздушной схватке поразил два самолета противника, но сам был сбит и покинул падающую машину на парашюте. На земле вступил в бой и последнюю пулю выпустил в себя. Летчик был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
От высоких американских чинов в ООН поступала информация, будто в эфире звучала русская речь, и наша сторона неизменно отвечала: «Предъявите хотя бы одного пленного». Предъявлять было некого. Но и сами участники много десятилетий находились под подпиской о неразглашении, прежде чем смогли что-то рассказать хотя бы своим домочадцам.

На «комбайнах» МиГ-15
С вступлением в кампанию американских воздушных сил главной проблемой северокорейской армии и мирных жителей стали ковровые бомбардировки. Бомбардировщики В-29, прозванные «летающими крепостями», под прикрытием реактивных истребителей F-86 «Сейбр» не сталкивались с должным противодействием.
Поэтому в ноябре 1950 года в дело вступили истребители МиГ-15 советского 64-го истребительного авиакорпуса, на которых были опознавательные знаки армии КНДР. Новейшую, еще нигде не засвеченную технику отправляли, демонтировав крылья, на восток по железной дороге в контейнерах, на которых красовались надписи: «Комбайны — братскому народу Китая». В Корее использовались также старые добрые истребители Ла-5 и бомбардировщики Ту-2.
До июня 1951 года возможности авиакорпуса ограничивались двумя факторами. С одной стороны, летчикам в качестве инструкторов требовалось переучивать китайских и корейских коллег. С другой — аэродромная сеть не была разветвленной, а потому приходилось задействовать лишь до 60 экипажей. Но когда к аэродрому Аньдун добавился новый аэродром Мяогоу, число боевых вылетов заметно увеличилось.
Структура корпуса подверглась изменениям, постоянно в его составе насчитывались две-три истребительные авиадивизии, отдельный ночной истребительный авиаполк, две зенитные артиллерийские дивизии и один зенитный прожекторный полк. Нельзя не упомянуть, что 324-й авиадивизией командовал трижды Герой Советского Союза полковник Иван Кожедуб, которому вышестоящее начальство запрещало лично участвовать в воздушных боях.
Во главе корпуса в разное время находились генерал-майоры авиации Иван Белов, Георгий Лобов, генерал-лейтенант авиации Сидор Слюсарев. Комплектовался 64-й ИАК в основном из добровольцев, прошедших Великую Отечественную войну.
Одним из них являлся капитан Сергей Крамаренко, в послужном списке которого было 66 воздушных боев с немцами. После одного из них родным ушла похоронка, однако раненый пилот выжил. Выжил и в концлагере, а после освобождения смог восстановиться в госпитале и вернуться в строй. В небе Кореи он сбил 13 самолетов противника, причем стал там первым, кто воевал на реактивном истребителе.
В историю освоения МиГ-15 вписали заметные строки и его товарищи по оружию. Первую победу в сражении реактивных самолетов одержал старший лейтенант Семён Хоминич. А капитан Серафим Субботин совершил первый в мире таран на МиГ-15. Полковник Евгений Пепеляев и майор Николай Сутягин уничтожили более чем по 20 единиц авиатехники.
За годы войны в Корее звания Героя Советского Союза были удостоены 22 летчика-истребителя. Согласно данным Министерства обороны РФ, опубликованным на сайте encyklopedia.mil.ru, в сумме пилоты корпуса сбили 1097 самолетов противника. Собственные потери — 319 машин и 110 летчиков.
Сергей Крамаренко говорил: «Считаю, своим участием в боевых действиях в начале пятидесятых годов мы остановили третью мировую войну. Наши летчики разгромили стратегическую авиацию США, показав, что В-29 лучше не соваться на территорию СССР: все равно собьем».

Прожектор — тоже оружие
Не менее важную роль в отражении воздушных атак играли зенитчики. Тот же Иван Стрекаловский не раз сбивал самолеты врага, но порой труднее, чем сделать это, было подтвердить точное попадание: «Для этого вырезали металлическими ножницами какую-нибудь деталь с номера самолета и предоставляли начальству. Если самолет падал в море, тут уж ничего не поделаешь».
А лейтенант Янус Канов, окончивший в 1952 году Пушкинское радиотехническое училище войск ПВО по специальности «эксплуатация радиолокационных станций», сразу же отправился в правительственную командировку. Свой первый бой в одном из интервью описывал так: «Вначале, когда приехал, я попал в 10-й зенитно-прожекторный полк, который охранял Супхунскую ГЭС. Это был стратегический объект. И у меня была радиолокационная зенитно-прожекторная станция. И вот объявляется тревога, мы начинаем работать. Над нами летит американец, мы подсвечиваем его. Сбили его или нет, я не знаю. Такие у нас были боевые действия. Мы должны были подсвечивать противника в ночных условиях».
Затем офицер был назначен начальником радиолокационной станции П-ЗА под Пхеньяном, находившейся недалеко от линии фронта. Вместе с напарником, сменяя друг друга через шесть часов, надо было отслеживать все взлеты самолетов с 23 аэродромов, находившихся на южнокорейской территории. За сутки набиралось по 400 — 500 случаев, и по каждому информация передавалась на командные пункты дивизии и корпуса.
Впоследствии Янус Васильевич опубликовал свои воспоминания в нескольких книгах, самая известная из которых — «Долина смерти». Именно так называли местность, в которой противник бомбил любой объект, замеченный с воздуха. Поэтому жить приходилось в землянках. В такой обстановке могло стать роковым не то что ранение или контузия, а банальный приступ аппендицита, потому как до ближайшего госпиталя еще надо было суметь добраться…

Нужны не только музей и выставки
Генерал-майор в отставке, Герой Советского Союза Сергей Крамаренко и полковник в отставке Янус Канов стояли у истоков создания Совета ветеранов Корейской войны. Янус Васильевич по сей день является первым заместителем председателя этой организации. А Сергей Макарович возглавлял ее долгие годы, пока не ушел из жизни в возрасте 97 лет. Сейчас на пост председателя избран подполковник полиции Андрей Шин.­

Глава КНДР Ким Чен Ын и полковник Канов

Конечно, Андрей Юрьевич, сам ветеран боевых действий, принадлежит уже к другому поколению. Но ряды старших редеют, и память об отцах, сражавшихся на Корейском полуострове семь десятков лет назад­, несут их дети. Например, интересный материал о сержанте 64-го ИАК Цыбике Жамьянове, служившем орудийным номером, писарем, командиром хозяйственного отделения, написал его сын Очир. А воспоминания о капитане Борисе Абакумове, командире звена и заместителе командира эскадрильи по летной подготовке, опубликовал его сын Игорь.

Табличка музея имени Сергея Крамаренко

Единственный в России музей Корейской войны находится в столичной школе № 170, где ветераны традиционно проводят с учащимися уроки мужества. На торжественной церемонии, состоявшейся в прошлом году на Поклонной горе, музею было присвоено имя Героя Советского Союза Сергея Крамаренко.
Важным событием в жизни организации стали выставки «Неизвестная война в небе Кореи. 1950 — 1953 гг.» и «Ветераны боевых действий». Тесный контакт создан с «Боевым братством». По приглашению руководства КНДР воины-интернационалисты бывали в этой стране, а в ее посольстве в Москве им вручали государственные награды.
Однако участников сражений беспокоит, что многие их товарищи не получают должного внимания от государства и общества. Это касается различных льгот, выплат, да даже приглашений на торжественные мероприятия. Причина отчасти опять же в режиме секретности, в связи с чем в офицерских книжках стоят отметки о периоде службы по спецпредписанию безо всякой конкретики. И если потери в рядах летчиков в целом известны, то сведения о гибели связистов, мед­работников и так далее все еще остаются закрытыми. В общем, остается надеяться на то, что однажды все задействованные в локальных­ войнах и военных конфликтах будут сведены в одну категорию — «ветераны боевых действий» — и получат равные права.
Георгий МОРОЗОВ.
Фото — encyklopedia.mil.ru; korean.radio.info; aviation21.ru