Продолжая дело отца и деда

Председатель регионального отделения ДОСААФ России Амурской области полковник запаса Александр БОРЖКО недавно отметил 65-летие, и всю свою жизнь он так или иначе связан с Вооруженными силами.

Ни разу не пожалел о выборе
— Александр Владимирович, в свое время на выбор профессии повлиял чей-то­ личный пример или совет?
— Я родился в семье военнослужащего, да и оба деда сражались во время Великой Отечественной. По отцу — Иван Петрович  был сержантом, зенитчиком, но он рано умер, я еще в школу не ходил. А другой  — Александр Васильевич Юртаев — воевал под Москвой, в должности комиссара полка в 1942 году был тяжело ранен подо Ржевом, нога после ранения не гнулась. Награжден двумя орденами Ленина, орденом боевого Красного Знамени. В общем, такой дед героический. Дошел до полковника, последнее место службы — военный комиссар одного из районов города Ташкента. Вот с ним было много интересных бесед.

Александр Владимирович Боржко

В первый класс я пошел в Москве, а когда отец, Владимир Иванович, окончил академию, мы переехали на Дальний Восток. Отец служил в Приморском крае, это Сергеевка, Смоляниново, Лесозаводск, так что школы приходилось менять часто. Он окончил Ташкентское танковое училище, прошел путь от командира взвода до начальника Благовещенского танкового училища. Затем убыл в загранкомандировку, три года был военным советником в Эфиопии. Тоже пример служения Родине.
Но после восьмого класса поступить в Суворовское училище — мое собственное решение, никто из близких не советовал, не предлагал. Просто отнеслись с пониманием.
— Отвечала ли учеба там первоначальным представлениям о жизни по уставу?
— Не пожалел ни разу. Тогда мы учились там только два года при десятилетнем образовании, в девятом и десятом. Если восьмой класс я окончил без троек, то в Уссурийском суворовском училище частенько и двойки получал, потому как требования были выше. База там — теоретическая, практическая, психологическая — была построена великолепно. Преподаватели очень серьезные, командиры взводов, рот в отцы нам годились. Так что, когда я поступил в Ташкентское танковое училище, первые два курса на базе тех знаний, что были получены в Суворовском, давались очень легко. Ни высшая математика, ни физика, ни другие предметы не представляли для меня сложности, даже помогал многим ребятам.
— В столицу Узбекистана отправились с учетом того, что там дед служил?
— Вообще-то собирался в наше Благовещенское танковое училище. Но прошла информация, что возглавлять его будет отец. Чтобы не слыть «генеральским сынком», я быстро поменял планы. И тоже ни разу не пожалел — училище очень хорошее, со своими традициями. Считаю, выбор сделал правильно.Учился неплохо, два года был замкомвзвода, сержантом. С дисциплиной все обстояло нормально. Но когда в 1979 году пришла пора распределения, пережил неприятный момент. Один товарищ из управления с ехидненькой улыбочкой спросил: «Ну, куда поедем — в Германию, в Венгрию?» Давая понять — я же как-никак «сынок генеральский»… Естественно, меня это зацепило: «Не надо заграницы, куда пошлют». После этого предложили Среднеазиатский округ. И я поехал в Усть-Каменогорск, это Восточный Казахстан. Попал в хорошую воинскую часть, где реально занимались боевой подготовкой, и свой уровень я там не терял.

Времена, когда менялись границы
— 1979-й — время начала афганской кампании…
— Я убыл в Афганистан в 1981-м, был ­командиром взвода. Мы как раз меняли офицеров, входивших в Афганистан первыми. Очень опытные офицеры, очень опытные солдаты, прошедшие много месяцев в боевых условиях. И когда мы прибыли туда, чувствовали себя слабо подготовленными по сравнению с ними. Но потом свой опыт нарастили, выполняли задачу.
Помнится, когда в 1983-м на Дальнем Востоке произошел инцидент с южнокорейским самолетом, я служил уже командиром танковой роты. И мы очень удивлялись, сколько же внимания в газетах уделено этому, а не нашим ребятам, которые выполняли задачу в интересах государства. Потому что у нас как раз был период активных боевых действий, несли серьезные потери.Связи с однополчанами поддерживаю, вот на 9 Мая созванивались, поздравляли друг друга. Увы, многих уже нет на этом свете… К слову, я являюсь членом правления Союза ветеранов Афганистана по Амурской области. Работающая организация, много мероприятий военно-патриотического характера, часто проводит их вместе с ДОСААФ.
— При поступлении в Военную академию бронетанковых войск боевые заслуги учитывались?
— Экзамены все сдавали на общих основаниях, как сейчас помню, математику, иностранный язык, тактику, технику вооружения, физическую подготовку. Каких-то особых знаний из опыта Афганской войны не требовалось. Единственное, на меня распространялись льготы в связи с наградами, поэтому задачей было не схватить двойку. Но в ходе экзаменов не получил даже ни одной тройки. Кстати, советский уровень подготовки считаю выше, чем современный. Теперь трехлетний срок обучения сократили до двухлетнего, а ведь техника и вооружение становятся все более сложными.— После академии, насколько знаю, вас ждала новая загранкомандировка?
— Был отправлен в 221-й танковый полк прикрытия границ, между ГДР и ФРГ. Прослужил меньше года, как раз пала Берлинская стена и произошло объединение двух Германий. В первую очередь были выведены советские части и подразделения прикрытия границ. И я попал в Литву, в город Укмерге. Но и здесь вмешалась большая политика. После выступления ГКЧП в августе 1991-го все наши части и соединения, которые находились в Прибалтике, негласно назвали путчистскими и начали массово сокращать. Вплоть до того, что офицерам выдавали личные дела: «Ищите себе работу, делайте, что хотите…»- Но январские события у вильнюсской телебашни вы застали?
— Помню тот день прекрасно. В танковых экипажах у нас были только офицеры. Никого мы там не давили, как это пресса разнесла. Однако в силу интереса определенных кругов, которым нужно было быстрее расшатать Советский Союз и сделать все для его уничтожения, эта информация была запущена.
А когда наша дивизия прекратила существование, в общем-то, мне повезло. В Дальневосточном высшем командном училище была вакантная должность командира курсантского батальона, я быстро написал рапорт, и он был удовлетворен. Так что продолжил службу и после распада Советского Союза. В отличие от многих моих коллег, особенно тех, кого выводили из-за рубежа в составе групп войск. Случалось, приезжали в чистое поле. Ладно офицеры — народ военный. А семьи, дети? Ни школ, ни детских садов. В итоге — развалившиеся семьи, разрушенные судьбы. Такое время было…
Я, кстати, еще после Германии отправил жену и сына к родителям, потому как Прибалтика была непростым местом. Сейчас отца уже нет, а у мамы, дай Бог ей здоровья, в июле 90-летие.

В четырех часовых поясах
— При каких обстоятельствах пришли в оборонную организацию?
— В 2006 году меня вызвал тогдашний губернатор Амурской области Леонид Викторович Коротков и предложил должность председателя, кандидатуры согласовывались с местной властью. Я был известен, поскольку возглавлял федерацию парашютного спорта, несмотря на то что танкист и прыгать начал только в Благовещенске. Много показательных выступлений, много мероприятий проводили, и авиаклуб входил в состав областного РОСТО-ДОСААФ. Начальник училища был за, и я согласился. Конечно, поначалу было очень трудно, потому что совсем другой фронт работы — экономика, финансы, гражданские люди. И действует трудовое законодательство, а не устав внутренней службы. Но мне достался очень хороший коллектив, так что грех жаловаться.
— Про материальную базу, которую создавал еще Владимир Юрьевич ­Бакин, мне как раз довелось готовить материал для «Вестей ДОСААФ».
— Я Бакина не знал, но при нем действительно было многое сделано. До меня работал Юрий Иванович Обезьянин, он оставил очень хорошее наследство.
— Со временем на ваши плечи легла еще одна нагрузка — в качестве представителя председателя Центрального совета ДОСААФ по Дальневосточному федеральному округу. Как все успеваете, расстояния-то здесь какие!
— Да, на территории округа — четыре часовых пояса. Но у меня хорошие помощники — Пётр Николаевич Поздняк в Благовещенске и Андрей Михайлович Урываев в Хабаровске. Два добросовестных офицера, очень опытные, и мы втроем, в принципе, справляемся.
Я объездил практически все организации Дальнего Востока, побывал во всех крупнейших школах, даже на Чукотке в Анадыре. Но мы ее закрыли, потому что абсолютно бесперспективно держать там что-то, по ВУС готовить некого, реальной базы никакой, и нет необходимости создавать ее с нуля. Были вынуждены закрыть отделение в Еврейской автономной области. Практически в развалинах находится хабаровская организация. Но скажу так: очень важен человеческий фактор. В Хабаровском крае руководители были слабенькие, как-то не везло с этим. То же было в Приморском крае, но когда пришел Игорь Геннадьевич Доценко, то за короткое время вывел отделение в число передовых. Пилотные проекты там работают, фестиваль в Уссурийске великолепно проведен был.
— А когда два субъекта Федерации пополнили ДФО, дополнительные сложности возникали?
— За Забайкалье я был спокоен, там руководил Александр Павлович Девятериков, надежная организация. А вот Бурятия поначалу пугала, но сейчас не вызывает никаких сомнений и напряжений. Пришел Алексей Эрдэмович Шагаев и — не сразу, конечно, — вывел ее на вполне достойный уровень.Повторюсь, все зависит от руководителя. Недавно был в Магадане, просто глаз радовался. Командует там Эдуард Эдуардович Прохоров. Суровый край, тяжелое место, но организация работает, выполняет все свои задачи. Прекрасный, я считаю, председатель отделения Сахалинской области Валерий Григорьевич Юсупов, который не нуждается в контроле. А в ближайших планах — выезд на Камчатку, где не до конца отлажены взаимодействия с военным комиссариатом, надо помочь очень добросовестному председателю Дмитрию Игоревичу Павлову. Уверен, все задачи там тоже будут выполнены.
Вел беседу Георгий МОРОЗОВ.