Валентина Лобанова: Моя душа осталась на крыле

В советские годы употреблять феминитивы было как-то не принято. Женщины активно осваивали мужские профессии — под тихое мужское брюзжание и полное одобрение государства. Но видоизменять название профессий никому в голову не приходило. Наличие женщин, в частности, в авиации тоже никого особенно не удивляло — Советское государство уравняло всех в правах и обязанностях. Об этом рассказала Валентина Павлова (Лобанова), которая была сначала планеристом, потом летчиком — командиром воздушного судна. Общий налет – более 8000 часов.

В спорт позвал ДОСААФ
Валентина Захаровна родилась в 1946 году. Вместе с родителями она жила в Новочеркасске, училась в обычной школе. Был у них преподаватель по физике — бывший летчик, который много и интересно рассказывал о полетах и авиационных видах спорта. И такой в его рассказах был неподдельный интерес, что ребята-девятиклассники в один прекрасный день решили пойти в местный аэроклуб на аэродром Хотунок, чтобы убедиться в его словах, а там, кто знает, может, и самим попробовать научиться летать.
Правда, к началу сезона они опоздали, пришлось ждать несколько месяцев, чтобы поступить на курс первоначальной подготовки и начать изучать теоретические основы планерного спорта.
К слову, учитель физики оказался прав: небо для многих ребят стало не только увлечением, но и судьбой.
— У меня была замечательный инструктор — Надежда Иннокентьевна Копытина. Она не просто обучала азам планерного спорта, но и поразительным образом прививала любовь к небу. Неудивительно, что я решила пойти по ее стопам и поступила в Калужскую Центральную объединенную летно-техническую школу ДОСААФ СССР (позже ее переименовали в Калужское авиационное летно-техническое училище). Там готовили летчиков, авиатехников, пилотов-инструкторов для Военно-воздушных сил СССР, гражданской авиации, различных спортивных обществ, занимающихся авиационным спортом, в том числе и ДОСААФ.
Я училась на инструктора-летчика-планериста — была такая специальность. Наше отделение было маленьким, всего 10 человек, трое из них – девушки. Мы были очень дружны, вместе учились, проводили свободное время… Вспоминаю то время с нежностью и благодарностью.
Но поступила я туда не сразу — не хватало часов налета. Планеристам надо ведь было налетать не менее ста часов, а это, как вы знаете, не так легко и быстро. Поэтому я работала на местном заводе и летала-летала-летала, параллельно участвуя в разных зональных соревнованиях и улучшая свои результаты.
В этот же период волею судьбы оказалась в гуще событий мирового масштаба — вместе с прославленной Тамарой Загайновой участвовала в установлении мирового рекорда скорости на замкнутом треугольном маршруте.
— Расскажите, что вы помните об этом рекорде?
— Помню, что май в том году выдался ужасно холодным. Как раз прошел холодный фронт, и в небе повисла гряда кучевых облаков. Погода – идеальная для планерного рекорда.
Мы летели с Тамарой Николаевной несколько часов и продрогли до мозга костей. По прилете мы должны были участвовать в официальном мероприятии — нас встречали члены комиссии и разные генералы, но когда приземлились, то пулей промчались мимо них в туалет. Я очень хорошо помню выражение их лиц. (Смеется.) Там мы чуть прихорошились и только потом пошли принимать поздравления. Это было 29 мая 1968 года. А рекордная скорость была установлена в 65,598 км/ч. Да, вплоть до тысячных…
— На чем вы летали в те годы?
— Я летала на Бланиках, на «Приморце», на планерах А-13 и А-15. Выполнила кандидата в мастера спорта. Потом освоила Як-12, позже переучилась на Як-40. В те времена при желании это было сделать несложно – с планера пересесть на самолет.
— А что было потом?
— После Калужского училища я год проработала в пензенском аэроклубе инструктором.
Переучилась на Ан-2 и стала работать в структуре «Аэрофлота». По семейным обстоятельствам переехала в Элисту, летала в 273-м летном отряде. У нас были интенсивные полеты: были рейсы в Москву, Воронеж, Саратов, Куйбышев, Киев, Ростов…
А когда родила сына и столкнулась с тем, что его не с кем было оставить, то решила уйти на пенсию (налет уже позволял). Мне было всего 36 лет.
— Женщина в авиации в годы вашей молодости была диковинкой или привычным явлением?
— Не так чтобы сильно привычным, но пальцем тоже никто не тыкал. Я, кстати, со своим мужем-летчиком познакомилась на аэродроме. Он у меня летал вторым пилотом на Як-40.
Муж потом признался, что, когда ему сказали, что КВС будет женщина, его друзья поначалу смеялись и чуточку даже жалели его. А он им говорил: «Я так рад, что мой коман­дир – женщина, не видел, чтобы кто-то из мужчин летал лучше нее».
— А как ваши родители относились к вашему выбору профессии?
— Меня воспитывала мама, и я благодарна ей за то, что она никогда не давила на меня с выбором профессии. А наоборот – уважала и гордилась мною.
Я прошла путь от второго пилота Ан-2 до командира Як-40. Но и на пенсии продолжала следить за ситуацией в малой авиации и в авиационных видах спорта. Было до слез больно наблюдать, как в 90-х годах вся мощь ДОСААФ рушилась на глазах, как приходила в негодность матчасть, пустели аэродромы… Сейчас, слава богу, потихоньку все восстанавливается. Появились точки роста. Много слышала про Усманский аэроклуб – сын, кстати, мечтает туда поехать полетать и меня взять с собой. Я очень жду этой поездки… Из сердца ведь ничто не ушло, и тяга к полетам не пропала.
Помню, когда только ушла на пенсию, то плакала ночами от невозможности подняться в небо. Долго не могла смириться…
— Как думаете, сможете вспомнить навыки планирования?
— Мне кажется, если я сяду в планер, то смогу полететь самостоятельно легко и сразу. Планерные навыки не уходят никуда…
У меня был случай в жизни: когда я летала на Як-40, то мы каждые два года ездили в ростовский УТО (учебно-тренировочный отряд) на курсы повышения квалификации. Летная группа состояла обычно из четырех человек – все ребята и одна я, девушка. И вот когда я заходила на посадку, они внимательно наблюдали за мной, а потом восторженно называли мою посадку «чкаловской». А я им отвечала, что это обычная планерная посадка.
Вообще, планер дал мне очень многое в жизни: навык пилотирования, построение посадки без мотора, умение тщательно рассчитывать ход полета и предугадывать его развитие. Эти навыки бесценны.
— Кого помните из планеристов? Кто оказал на вас влияние?
— Много добрых страниц в жизни связано с моим инструктором Надеждой Иннокентьевной Копытиной — я ее уже упоминала, с Ниной Михайловной Толмачевой (по мужу Капковой) – она живет сейчас в Москве. Иногда общаемся со Светланой Замараевой (Ловач), живет в Ессентуках, со многими другими летчицами.
Я ведь состою в Союзе женщин летных специальностей «Авиа­триса». Мы раньше часто встречались на их площадке, проводили форумы, совещания. Сейчас, правда, встречи стали редкими – деньги не выделяют, а за свой счет приезжать в Москву получается дороговато. Но я всегда с большим интересом смотрю новости про авиацию, слежу за планеристами, за событиями в малой авиации. Моя душа осталась на крыле. Думаю, это навсегда…
Вела беседу Марина Калинина.