Легенда отечественного планеризма

Тамара Свиридова — заслуженный мастер спорта, единственная в истории планеризма нашей страны абсолютная чемпионка мира по планерному спорту, неоднократный призер международных соревнований, абсолютная чемпионка СССР, РСФСР и России по планерному спорту, судья всероссийской категории. На ее счету два мировых рекорда, пять всесоюзных рекордов, она неоднократная чемпионка мира и Европы в упражнениях.
Центральные органы ДОСААФ России регулярно отмечали Тамару Свиридову – объявляли благодарности, награждали почетными грамотами, ценными подарками, юбилейными и памятными знаками. А в 2002 году именитая спортсменка была награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Одна из самых известных российских планеристок живет сегодня в Орле, принимает участие в соревнованиях в роли судьи. Тамара Андреевна признаётся, что в детстве мечтала полететь в космос, но в то время такие желания в устах молодых девушек воспринимались как блажь. Поэтому свое стремление летать направила в местный аэроклуб, где записалась в планерное звено.
– В аэроклуб пришла от безысходности, просто чтобы быть поближе к небу, — вспоминает Тамара Свиридова. — Поначалу планер не воспринимала как воздушное судно, но потом втянулась, влюбилась.
– А в то время инструкторы как-то мотивировали детей заниматься авиационными видами спорта или же это было желание самих ребят?
– Особенно никого мотивировать не приходилось, потому что мы росли в городе с прекрасными авиационными традициями. Рядом с Орлом тогда находился крупный военный аэродром, работал аэроклуб, в котором можно было прыгнуть с парашютом или научиться летать на планере и на самолете. Так что никого особо убеждать и уговаривать было не нужно. А кроме того, в то время над авиаторами кружил флёр романтики и героизма, и было очень мало ребят, которые бы не мечтали летать или повторить космический полет Гагарина. В аэроклубе, помню, работало самолетное звено, в котором проходили практику инструкторы из Волчанского авиационного училища летчиков ДОСААФ. Было и вертолетное звено, но недолго.
– Как тогда относились к женскому вопросу? Были ли гендерные нормативы и соревнования?
– На уровне аэроклуба никаких разделений не было. Все летали по единой программе и единым требованиям. Первым моим инструктором была Тамара Николаевна Загайнова, рекордсменка СССР и мира.
А вот когда спортсмены попадали в сборную, то там их разделяли на женские и мужские команды, причем если женщины выигрывали на своих женских соревнованиях, их могли послать на мужские, а по сути, смешанные соревнования, которые негласно считались рангом повыше.
– Что давало членство в сборной команде­ страны в советское время?
– Возможность выигрывать, побеждать, повышать свое спортивное мастерство. Если же вы имеете в виду материальные привилегии, то нам платили премии за победы и за рекорды. Правда, эти выплаты сегодня не учитываются Пенсионным фондом и никак не влияют на размер пенсии спорт­сменов. Говоря современным языком, за те победы нам платили в конвертах.
– В 2001 году вы стали абсолютной чемпионкой мира. Как вас встретил родной город после победы?
– Город меня встретил прекрасно. В аэроклубе устроили настоящий праздник — парашютисты очень тепло поздравляли планеристов, в нашу честь выполняли прыжки. Почему я говорю во множественном числе? Потому что моя победа тогда не воспринималась как личная — это была победа нашего аэроклуба и всей страны. Первое место на чемпионате мира было национальной гордостью.
А вот сборной страны к тому времени в России не существовало, поэтому никаких приветственных речей в свой адрес я не услышала. Более того, я только формально поехала от сборной страны, а так все финансовые расходы и организационные вопросы решала самостоятельно, как физическое лицо.
– Находясь за границей и видя успехи иностранных пилотов, вы наверняка анализировали, почему планерный спорт там более популярен и доступен?
– В каждой стране свой подход к видам спорта. В одних культивируется государственная поддержка, в других создаются ассоциации физических лиц, которые придумывают свою схему финансирования, поддержки, развития, взаимодействия со спонсорами и т. д. Где-то привлекают спонсоров в том числе, военные структуры.
В нашей стране в период развитого социализма и финансово состоятельного ДОСААФ­ поддержка планерного спорта была беспрецедентной. Не было проблем с матчастью, с инфраструктурой, с зарплатами инструкторов, с участием в международных соревнованиях.
– Сколько платили спортсменам сборной СССР?
– В денежном выражении — боюсь показаться неточной — это было около 120 рублей в месяц. Наша зарплата приравнивалась к зарплате летчиков первого класса, поскольку мы должны были летать на нескольких типах летательных аппаратов, в том числе на буксировщиках, работать инструкторами в аэроклубах.
Планерный спорт на высоком уровне находится там, где он поддерживается, развивается и продвигается. У нас, к сожалению, всё зависит от количества энтузиазма отдельно взятого индивида.
– Если говорить о школе планеризма, как вы считаете, КУЛП (курс учебно-летной подготовки. – Прим. ред.), написанный в советские времена, на сегодня актуален? Или некоторые упражнения можно удалить, процессы ускорить и, соответственно, удешевить?
– Начнем чуть издалека. Почему раньше всех обучали по одной методичке, по КУЛП-86? Потому что можно было приехать в любой уголок нашей страны, сесть в любое воздушное судно, на которое у тебя было разрешение, и полететь на нем по тем правилам, которые ты знал. И было неважно, где ты учился. Сейчас такого универсального подхода нет.
Перечеркнуть КУЛП нельзя, потому что в нем прописана наша безопасность. Но и слепо следовать всем его буквам тоже сложно, потому что современная техника требует другого подхода. Сегодня больше внимания нужно уделять навигации, приборам — они стали принципиально другими. Какие-то разделы КУЛПа можно и нужно совершенствовать, но базовые вещи должны быть неизменными. Например, сколько нужно человеку налетать часов, чтобы вылететь самостоятельно на определенном типе, — это менять нельзя.
– Вы наверняка летали на всех известных типах планеров. Какой из них ваш самый любимый?
– Полетать и летать на планере — это разные вещи. Но если бы у меня была возможность выбирать, я бы выбрала длинное крыло и однозначно планер с мотором.
– Вы часто выступаете главным судьей на планерных соревнованиях. Подскажите, есть ли среди российских планеристов люди с какой-то особенно интересной манерой летать и принимающие в воздухе нестандартные решения?
– Выделить кого-то очень сложно, потому что все без исключения летают в своей собственной манере. Все пилоты невероятно индивидуальные и интересные, у всех свой путь в планерном спорте, свой рост и развитие.
– Какое будущее планеризма вы видите? Есть ли «завтра» для этого вида спорта?
– К сожалению, каких-то глобальных перемен со стороны государства я не вижу. Но люди, которые сегодня летают на планерах, сдаваться не собираются. Да, конечно, в наши дни очень сложно и обучаться, и тренироваться, и находиться в хорошей спортивной форме, и находить на это силы, время и средства. Но большинство из тех, кто заболел планеризмом, в ближайшее время его точно не бросят. Скажу больше, они не только сами летают, но и привлекают молодежь, распространяют эти идеи вокруг себя и своего окружения. Они много общаются между собой, передают свой опыт, и всё это крутится, вертится и дает надежду на то, что планеризм будет развиваться. Всё зависит от нас.
– В каком статусе вам комфортнее находиться: спортсменки или судьи?
– Хороший вопрос. В свое время, когда государству было точно не до планеристов, передо мной встал вопрос: что делать? И тогда родилась идея коммерческих полетов в орловском аэроклубе, а на мне повисла дополнительная ответственность организатора процесса. Соответственно, времени на полеты оставалось очень мало. Но процесс передачи опыта другим людям оказался для меня неожиданно приятным. Рассказывать людям о том деле, которое я люблю, видеть их пытливые взгляды… Что может быть лучше?
Вела беседу Марина Калинина. Фото Сергея Чупахина.