После драки кулаками не машут, но правду надо сказать

К 80-летию контрнаступления Красной армии под Москвой. Ответ изданию Die Welt по поводу его публикации от 14 ноября 2021 года
Немецкой газетой Die Welt накануне 80-летия последней попытки немецко-фашистских войск взять Москву была помещена пуб­ликация с объяснением «причин» провала гитлеровского плана по захвату нашей столицы. Автор из Die Welt Ф. Штарк пишет, что операция «Тайфун», в ходе которой немецко-фашистские захватчики собирались взять Москву осенью 1941 года, завершилась провалом из-за дождей и проблем с материально-техническим обеспечением вермахта. Заметим, что это тот самый Штарк, который несколько лет назад писал: «Танкового сражения под Прохоровкой не было».
Можно было бы оставить без внимания необоснованное новое «открытие» Штарка о дождях и снабжении, так как для нас, старшего поколения, такие заключения не новость, но поскольку уже почти восемь десятилетий западные СМИ, ссылаясь на воспоминания-оправдания битых под Москвой гитлеровских генералов, вновь и вновь поднимают вопрос об «объективных причинах» поражения немецко-фашистских войск под Москвой, мы не должны отмахиваться фразой: «Господа, после драки кулаками не машут», а вынуждены методично, раз за разом развенчивать их «заблуждения». Это важно делать в аспекте понимания, что западные СМИ сознательно оболванивают молодежь Евросоюза мифами о причинах поражения гитлеровских войск в России. Цель подобных публикаций — приуменьшить в головах молодых людей в Евросоюзе возможную силу сопротивления России в случае новых войн с нею.
В этом материале сошлюсь на воспоминания маршалов Бориса Михайловича Шапошникова, в 1943 году редактировавшего труд Генштаба о Московской битве, Георгия­ Константиновича Жукова, командующего войсками Западного фронта в 1941 — 1942 годах, и летчика Степана Анастасовича Микояна, в то время лейтенанта.
Битва под Москвой представляет собой одну из наиболее ярких страниц в истории Великой Оте­чественной войны. Она вошла в мировую историю как один из бессмертных примеров упорства, мужества и военного искусства Красной армии в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
Б. М. Шапошников, будучи в должности начальника Генштаба одним из основных разработчиков операции по разгрому немцев под Москвой, еще в 1943 году писал, что «политические и стратегические последствия разгрома немцев под Москвой огромны. <…> Ближайший стратегический результат победы в Подмосковье — наступивший перелом кампании 1941 года в благоприятную для Красной Армии сторону. С этого времени Красная Армия перешла от стратегической обороны к стратегическому наступлению. Миф о «непобедимости» германской армии был рассеян окончательно, и в последующем немцы неоднократно и жестоко были биты на нашем фронте. <…>
Непосредственные оперативные результаты выигранного нами сражения были также очень велики. Важнейшей и опаснейшей группировке немецких войск было нанесено тяжелое поражение. Только за период нашего контр­наступления с 6 по 25 декабря вой­сками Западного фронта были захвачены огромные трофеи: танков 1098, орудий 1434, минометов 530, пулеметов 1615, автомашин 2233, мотоциклов 1700. Было захвачено и много другого военного имущества. Фашисты потеряли убитыми около 72 000 человек. Если к этому прибавить раненых и обмороженных, а также вооружение и имущество, уничтоженные во время боевых действий, то общее количество потерь врага еще более возрастет и в отношении людей составит около 250 тысяч человек».
Согласно военной теории и практике, за подготовку и проведение стратегических военных операций отвечает Генеральный штаб. Шапошников называет битву за Москву «Московской операцией Западного фронта 16 ноября 1941 года — 31 января 1942 года». Из истории Великой Отечественной войны нам известно, что контр­наступление и разгром немецко-фашистских войск под Москвой начался 5 декабря 1941 года. Да, это так, однако операцию Красная армия начала, как указывает начальник Генштаба, именно 16 ноября,­ на следующий день после того, как немцы приступили к реализации второго этапа плана «Тайфун», то есть 15 ноября.
Согласно плану «Тайфун», осуществление первого этапа которого началось 30 сентября, немецко-фашистское командование рассчитывало разгромить советские войска на вяземско-московском и брянско-московском направлениях и, обойдя Москву с севера и юга, окружить ее первым кольцом в возможно короткий срок; более масштабное окружение и захват Москвы (второй этап «Тайфуна») замышлялось осуществить путем глубокого обхода бронетанковыми войсками Москвы.
Однако немцы недооценили силы сопротивления Красной армии и, не достигнув полностью в октябре в «возможно короткий срок» цели первого этапа операции «Тайфун», вынуждены были взять в начале ноября стратегическую паузу на две недели. Вот здесь становится понятным, что наступательная операция немцев непредвиденно затянулась, и вермахт стал «топтаться» под Москвой, испытывая «неудобства» от дождя, снега и морозов.
Время (!), а не погода работало тогда на нас. Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов часто повторял: «Деньги дороги, жизнь дорога, а время — дороже всего!» Ценой невероятных усилий Красной армии и всего народа было выиграно время с целью создания условий для контр­наступления!
Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» (изд. «Москва». 1970 г.) пишет: «Генералы Г. Гудериан, Г. Гот и другие считают основной причиной поражения их войск под Москвой наряду с ошибками Гитлера суровый русский климат. Конечно, и погода, и природа играют свою роль в любых военных действиях. Правда, все это в равной степени воздействует на противоборствующие стороны. Да, гитлеровцы кутались в теплые вещи, отобранные у населения, ходили в уродливых самодельных соломенных калошах. Полушубки, валенки, телогрейки, теплое белье — все это тоже оружие. Наша страна одевала и согревала своих солдат. А гитлеровское руководство собиралось налегке пройтись по России, исчисляя сроки всей кампании неделями и месяцами. Значит, дело в политических и стратегических просчетах фашистской верхушки.
<…> Нет! Не дождь и не снег остановили фашистские войска под Москвой. Более чем миллионная группировка отборных гитлеровских войск разбилась о железную стойкость и героизм советских войск, за спиной которых был их народ, столица, Родина.
<…> Немцы понесли большие потери и утратили пробивную силу. Это дало нам возможность свободно перебрасывать наши резервы с пассивных участков, из центра к флангам и направлять их против ударных группировок врага.
В начале ноября удалось установить сосредоточение ударных группировок противника на флангах нашего фронта обороны. В результате было правильно определено направление главных ударов врага. Ударному кулаку противника мы противопоставили глубоко эшелонированную оборону, оснащенную достаточным количеством противотанковых и инженерных средств. Здесь же, на самых опасных направлениях, сосредоточились все наши основные танковые части».
О снабжении вермахта Жуков писал: «К первым числам декабря немецко-фашистским войскам был нанесен большой урон. Коммуникации врага, протянувшиеся более чем на тысячу километров, находились под постоянными ударами партизанских отрядов, которые своими героическими действиями срывали снабжение войск противника, работу его тыловых органов. <…> Западный фронт не имел численного превосходства над противником (кроме авиации). В танках и артиллерии превосходство было на стороне врага. Это обстоятельство явилось главной особенностью контрнаступления наших войск под Москвой».
Г. К. Жуков вспоминал: «Поздно вечером 4 декабря мне позвонил Верховный Главнокомандующий и спросил:
— Чем еще помочь фронту кроме того, что уже дано?
Я ответил, что необходимо получить поддержку авиации резерва Главнокомандования и ПВО страны и, кроме того, хотя бы две сотни танков с экипажами. Танков фронт имеет недостаточно и не сможет без них быстро развивать контрнаступление.
— Танков нет, дать не можем, — сказал И. В. Сталин, — авиация будет».
Военное искусство Второй мировой войны определило, что без создания превосходства в силах и средствах успех в стратегической наступательной операции маловероятен.
Второе условие непреодолимой обороны и успешного наступ­ления — оперативное господство в воздухе. Оно заключается в превосходстве в воздухе в масштабе нескольких фронтов.
В конце октября — декабре 1941 года оперативное господство в воздухе было на нашей стороне. И это в значительной степени предопределило успех контрнаступ­ления.
Под Москвой была создана авиационная группировка, в 1,6  раза превосходившая ВВС немецко-фашистских войск (люфтваффе). В разгар второго этапа операции «Тайфун» против прорвавшихся в район Химок моторизованных частей врага использовались, например, три авиаполка, базировавшиеся на Центральном аэродроме им. М. В. Фрунзе.
Сын члена Политбюро А. И. Микояна, в будущем военный летчик-испытатель, генерал-майор Степан Анастасович Микоян вспоминал: «11-й авиаполк 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО в критические дни обороны Москвы, когда немцы дошли почти до Химок, занимался несвойственным для истребительной авиации ПВО делом — штурмовками наземных войск. Самолеты Як-1, которыми был вооружен полк, для этого не были приспособлены — хотя за спиной летчика была бронеспинка, спереди брони не было, если не считать небольшого бронестекла в козырьке фонаря кабины. Вооружение для действий по наземным войскам было недостаточным, но его усилили — установили под крыльями шесть балок для РС — реактивных снарядов типа наземных «катюш», но малого калибра. <…> Можно представить, насколько близко к Москве подошли немецкие войска, если полет на штурмовку с Центрального аэродрома (Ходынка) занимал от взлета до посадки 17 — 18 минут! Такой же «работой» занимался и другой базировавшийся на этом аэродроме истребительный авиаполк, получивший за оборону Москвы наименование 12-го гвардейского. Позже мне довелось в нем служить».
5 декабря 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление, проведя при этом ряд успешных фронтовых наступательных операций, и отбросила немцев на 150 — 300 км от города. Тогда захватчики потерпели тяжелейшее поражение и впервые с начала Второй мировой войны отступили.
Так было, господин Штарк! Лучше изучайте историю Второй мировой войны и честно пишите о ней, если у вас, конечно, есть совесть.
Сергей Елисеев.