Три авиационные бомбы Великой Отечественной войны

Во время Великой Отечественной войны применялись различные авиационные бомбы. На выбор бомбы для поражения той или иной цели влияли различные обстоятельства.
Иногда выходило, что для поражения цели требовались одни бомбы, а подвешивали другие, которые давали меньший эффект. Большое значение имела грузоподъемность самолета-носителя. Впервые во время войны столкнулись с этим во время налетов на Берлин в августе 1941 года.
1000-килограммовая бомба. В ночь с 7 на 8 августа 1941 года дальние бомбардировщики ДБ-3 с двигателями М-85 по 760 л. с. особой авиагруппы полковника Е. Н. Преображенского из состава 1-го минно-торпедного авиаполка 8-й бомбардировочной авиабригады ВВС Краснознаменного Балтийского флота совершили первый успешный налет на Берлин.
В особой группе было 20 самолетов, базировалась она на небольшом грунтовом аэродроме Кагул близ одноименной деревушки на о. Сааремаа (Эзель) в восточной части Балтийского моря. К середине августа почти на всех самолетах группы двигатели выработали свой ресурс. С пониженной бомбовой нагрузкой две фугасные авиационные бомбы ФАБ-250 и три ФАБ-100 удавалось достичь Берлина, отбомбиться и вернуться на свой аэродром.
Однако Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин считал, что бомбить Берлин необходимо крупнокалиберными бомбами, имевшимися на вооружении, ­ ФАБ-1000. На его взгляд, командование авиации Балтфлота не понимало, что бомбардирование столицы Третьего рейха носило прежде всего политический характер. Воздействовать на психологию германского обывателя нужно сильнее, чем это делали морские летчики.
Для консультаций в Кремль был вызван испытатель самолета ДБ-3 Герой Советского Союза Владимир Коккинаки. Тот подтвердил, что ДБ-3 действительно рассчитан на подъем бомбы весом 1000 кг. Коккинаки выразил готовность отправиться на остров Эзель и на месте организовать полеты на Берлин с тяжелыми бомбами.
19 августа 1941 года на истребителе И-16 Коккинаки прилетел на Эзель. Он настоял на применении ФАБ-1000. 20 августа 1941 года в качестве эксперимента на аэродроме Кагул (длина полосы 1300 м) к вылету с ФАБ-1000 был подготовлен ДБ-3 капитана Гречишникова.
Гречишников после пробега в конце полосы оторвал машину, но упал за границей аэродрома. Бомба не взорвалась, экипаж уцелел. Самолет сгорел.
Самолет старшего лейтенанта Богачева при взлете с двумя ФАБ-500 с аэродрома Асте, располагавшегося недалеко от аэродрома Кагул, потерпел катастрофу. Экипаж погиб.
От применения крупных авиабомб при налетах на Берлин пришлось отказаться. Коккинаки спустя несколько дней вернулся в Москву. Так ДБ-3, изрядно изношенные за полтора месяца войны, при взлете с полной заправкой не могли нести тысячекилограммовые бомбы.
Противотанковая авиационная бомба ПТАБ-2,5-1,5. 10 июля 1943 года 16-я воздушная армия Центрального фронта на Курской дуге нанесла массированный авиа­удар. Бомбардировщики Пе-2 действовали ФАБами, а штурмовики Ил-2 – ПТАБ-2,5-1,5. Затем в этот район направили комиссию для контроля результатов бомбардирования. Комиссия доложила, что из 44 подбитых и уничтоженных танков только пять стали жертвами Пе-2, а остальные 39 вывели из строя Ил-2.
ПТАБ-2,5-1,5 (или 7-Т-118) — бомба калибром 2,5 кг (в габаритах 2,5-кг авиабомбы) и массой 1,5 кг — была предназначена для поражения бронетехники с помощью кумулятивного эффекта. Это была самая массовая авиабомба СССР в годы войны — было изготовлено 14,6 млн бомб.
ПТАБ изобрели на заводе инициативно. Инженеры сделали на боеприпасе кумулятивную выемку и раз за разом сбрасывали его с вышки. Эффект превзошел ожидания. Доложили начальству. Разработку сразу засекретили и применили массово во время битвы на Курской дуге.
Кумулятивная ПТАБ падала на танк и прожигала броню толщиной до 70 миллиметров. Танк сверху практически не защищен. Капли раскаленного металла от места касания бомбы поражали мотор, экипаж и боекомплект. Самолет-штурмовик Ил-2 сбрасывал до 300 ПТАБ за вылет. Бомбы ложились по одной на каждые 15 квадратных метров. В Курской битве было использовано около миллиона ПТАБ.
Маршал авиации Александр Николаевич Ефимов в книге «Над полем боя» пишет: «К моменту начала боев на Курской дуге у нас в массовом количестве появились противотанковые авиационные бомбы кумулятивного действия, способные пробивать самую толстую танковую броню. ПТАБы мы сбрасывали на новейшие танки и самоходные установки врага, о неуязвимости которых особенно громко кричали гитлеровцы. Под ударами ПТАБов­, сброшенных штурмовиками, горели хваленые «тигры», «пантеры» и «фердинанды» — тогдашние новинки гитлеровского вермахта».
ПТАБ в борьбе с танками оказались эффективнее ФАБ-100, так как для поражения танка ФАБ надо было попасть бомбой в танк или хотя бы уложить ее на расстоянии не более пяти метров от бронированной машины. На Ил-2 можно было подвесить всего лишь четыре ФАБ-100.
Поражение танков ПТАБ было бы еще значительнее, если бы у нас была более оперативная воздушная разведка, которая вовремя сообщала бы штурмовикам о танках.
С осколочными авиабомбами, которые всегда отличались лучшим поражающим эффектом по сравнению с ФАБ, дело обстояло так. У нас использовались осколочные бомбы весом 2,5, 5, 10, 15, 20 и 25 кг. Каждой из них нужно было ввернуть взрыватель, а если вылет отменялся — вывернуть. Операция занимала несколько часов. Так требовалось делать по инструкции. С ФАБ было намного проще: пришел приказ, подвесили под Ил-2 четыре штуки, и наземные службы свободны. Но, как говорили летчики, «огня много, дыма много, а толку мало».
А как было у немцев? Достаточно привести такой пример. «На (нашу. — С. Е.) позицию полевой артиллерии упала 250-килограммовая фугасная авиабомба в семи метрах от орудия, расчет которого находился на своих боевых местах. В результате взрыва бомбы образовалась воронка глубиной 1,8 м и диаметром 6 м. Осколками бомбы был ранен только один боец из расчета и поцарапаны некоторые детали пушки; царапины эти не повлияли на боеспособность пушки».
Пятитонная авиационная бомба. Недалеко от Орла на железнодорожной станции открылась такая картина: на участке в сто метров не было ни рельсов, ни шпал. Железнодорожной насыпи не существовало. Вагоны отброшены в сторону на десятки метров и смяты. На станции застыли десятки нагруженных военной техникой фашистских эшелонов. Таково было воздействие бомбы калибром в пять тонн.
Бомбу назвали ФАБ-5000HГ — фугасная авиабомба весом 5000 кг. HГ — инициалы ее главного конструктора Hисона Ильича Гельперина (1903 — 1989).
Маршал авиации Николай Семёнович Скрипко вспоминал: «В ночь на 29 апреля на Кенигсберг мы впервые сбросили 5-тонную авиабомбу (ФАБ-5000). На эту бомбу мы возлагали большие надежды, так как имевшиеся на вооружении однотонные и двухтонные бомбы были недостаточно эффективны для разрушения особо прочных железобетонных сооружений противника.
Мне довелось с По-2 наблюдать взрыв этой бомбы на испытательном полигоне и потом осмотреть произведенные ею разрушения. К сожалению, выявились существенные недочеты — эффективность ее мало превышала действие ФАБ-2000. <…>
Были усовершенствованы средства доставки 5-тонной авиабомбы на дальние цели. На тяжелом бомбардировщике Пе-8, который ранее мог поднимать максимальную бомбовую нагрузку до 4000 килограммов, конструкторы установили четыре новых, более мощных двигателя, усовершенствовали бомболюки. <…>
5-тонную авиабомбу шутники поспешили прозвать «Марьей Ивановной» и после налета на Кенигсберг говорили: «Марья Ивановна» по всей Восточной Пруссии прогремела!» <…>
Пе-8 по ряду причин в серийное производство не пошел — вместо него решили резко увеличить выпуск усовершенствованного двухмоторного фронтового бомбардировщика Пе-2».
Таким образом, авиационная бомба ФАБ-5000НГ показала, что наступил предел разрушительной силы обычной взрывчатки. Пойдя на сложные усовершенствования корпуса сверхбомбы, изобретя новый способ заливки в корпус взрывчатого вещества, наконец, доработав самолет-носитель, мы убедились, что надо искать принципиально другой путь совершенствования авиабомб.
Сергей Елисеев.
Фото Wikimedia Commons